Дневник sunny: жизнь - интересная штука

Майкл, прости их.

Несколько дней подряд мы с Юрой говорим о Джексоне.
О его судьбе, семье, о том, что сделал, в чём обвиняли. О характере говорили. Конечно мы с ним знакомы не были, без этого что-либо утверждать. не совсем правильно. Но вся его жизнь, с 9-ти лет, вся — была напоказ. Наверное поэтому и берутся всякие психологи рассуждать и ковыряться в его душе и теле. Мол, мы-то знаем…

Я знаю так же как и они. Да и знать тут особо… В девять лет человека «вскрыли» и до конца жизни кропотливо и дотошно ковырялись в самом главное — душе. Он пытался прятаться, пытался мешать, но люди жестокие, они хотели это делать, ради прибыли, которую приносил живой бренд «Майкл Джексон».

Нормальный человек мог бы только посочувствовать. И главное — не трогать. А в тяжелые моменты, по типу обвинений в педофилии — поддержать.

У человека не было детства, с 9-ти лет пахал, пахал среди закона «белый лучше!». Я представляю сколько пришлось вынести, оскорблений, унижений, разочарований. Именно они и толкали человека на изменения себя. «Не красивый и черный? Нате, красивый и белый, довольны все?» И конечно же не могли не слететься на раскрытое, живое тело, в котором кропотливо ковырялся весь мир, обсуждая каждую жилку, не могли не слететься падальщики, готовые «жрать» живого, ради утоления своего «денежного голода». Два дня подряд я Юрасу твердила — я не верю, что он приставал к мальчику, не верю! И ни когда не поверю. Ведь причина суда очевидна — легкая, быстрая и гигантская нажива! За считанные дни стать миллионером. На шару и халяву не только славяне любят, не от национальности это зависит.
— У меня есть весомый аргумент в пользу Майкла, — говорила я вчера, — человек перенесший травму в детстве, ни когда не причинит подобное другим людям. Ни когда. Я это прочувствовала на собственной шкуре. У меня есть нечто, оттуда, что я старательно избегаю сейчас. Потому что оно слишком болезненно. и по сей день. У него отняли элементарное, как он сам сказал — стакан молока с печенье на ночь, подтянуть спавшее одеяло. Ни когда в жизни человек перенесший боль, не сможет причинить такую же другому. Я верю в его неистовое желание дать другим детям то, чего не было у него. Обыкновенное детство. Счастливое. С молоком, печеньем и качелями. Ведь я сейчас точно так же даю Полине всё то, чего не было у меня. я понимаю его чувства. Я пропускаю сквозь себя такие же…

И как будто кто-то вчера меня слушал. Я читала сегодня это с ухмылкой. Совесть замучала, ну ну… хотя понять пацана можно, отец, сука, решил бабло заработать. А то, что он возможно сократил жизнь великому…

Обществу давным давно насрать на великое. Продадим всё, испортим, утратим — если есть хоть какая-то прибыль! Ни что не помешает нам её заполучить. и ни кто.
Даже великие люди и их жизни.


To be continued про великое и общество.